Это интервью Владимир Петухов хотел увидеть в одном из мартовских номеров. Не успел… Отдавая дань нашему коллеге по перу, сегодня мы публикуем интервью, взятое им в Питере у известного киноартиста Кирилла Плетнева, снимавшегося в «Солдатах», «Диверсанте» и других кинопроектах. Добавим, что Владимир Петухов в последние месяцы своей жизни участвовал в работе над сценарием фильма о развале лесной охраны в стране. Натурные съемки, возможно, будут проходить в Вологодской области уже в конце этого года, а одну из главных ролей в фильме будет играть именно Кирилл Плетнев.
Внешность и пластика скульптурного горниста. По роли может истерить, соблазнять, интриговать, а в «подкладке» голоса - покой и тихая веселость: такое послевкусие.
Он репетировал «Калигулу» и пожертвовал ролью Цезаря ради роли разведчика-диверсанта во втором «Диверсанте» - кинопроекте «Первого канала». Но роль сержанта Лешки Бобрикова и сериал «Солдаты» принесли ему народную известность.
В кино, на ТВ и в театре сквозной сюжет актерской судьбы Плетнёва развивается в пересечениях. Зачастую он - второй, который важнее первого. Так было в «Диверсанте» - хотя разведчиков трое, в спектакле «Гедда Габлер» его Эйлерт Левборг крутил Геддой почище мужа. Так в «9 жизнях Нестора Махно» - десять серий видишь на экране Павла Деревянко - Махно, а ждешь Плетнёва, офицера Данилевского, мстителя за убитую семью и разоренное имение.
Его единственная официальная премия - за лучшую мужскую роль фестиваля «Новая драма»-2005» в спектакле «Фантомные боли» Ирины Керученко. Народное признание - на форумах в интернете, где поклонницы оставляют разводы туши и помады на мониторах своих компьютеров.
В прошлом апреле Центр драматургии и режиссуры Казанцева и Рощина выпустил спектакль на сцене «Театра.док» - «Я - пулеметчик» - моноспектакль по пьесе тольяттинского драматурга Юрия Клавдиева, с которым Плетнев и приезжал недавно в Петербург. Кирилл сыграл там главную и единственную роль. Режиссер - Ирина Керученко. Мне удалось поговорить с Кириллом Плетневым сразу после спектакля.
- Почему сериал называется «Диверсант», хотя разведчиков-диверсантов несколько? На кого акцент?
- Диверсант - это собирательный образ. В романе Анатолия Азольского это главный герой, он проходит все этапы взросления на войне. А в фильме «Диверсант» - это скорее образ жизни, путь, судьба. На всю жизнь. И во время войны, и после - как в продолжении «Диверсанта», который недавно снова показывали по телевидению.
- Видел тебя на гастролях в Петербурге в спектаклях Ирины Керученко. Вольное театральное братство, нерепертуарный театр. Где сейчас твой порт приписки?
- Нигде. В каком смысле приписки - боюсь ли я, что мне пенсию не начисляют? Не боюсь.
- Время стрингеров и свободных одиночек было в 90-е, сейчас стремятся к стабильности.
- Когда я ушел от Джигарханяна, показывался во все московские театры. Меня не взяли. Случайно попал в студенческую работу курса Камы Гинкаса, с ученицей Гинкаса Ириной Керученко сделаны спектакли «Фантомные боли» и «Гедда Габлер». Сейчас - моноспектакль «Я- пулеметчик», с которым езжу по стране. С Ириной у нас совпадают взгляды на театральный процесс.
- Что для тебя важно в пьесе Юрия Клавдиева?
- В современной драматургии основная тема и главная мысль сформулированы на последней странице. Зло - плохо, добро - хорошо, говорит главный герой. Можно не выстраивать конфликтов, не играть, прочитать пьесу - и все. А мне нравится понимать ситуацию через историю - самому. Современные тексты грешат однозначностью, и «Я - пулеметчик» в этом смысле не выпадает из ряда - в финале есть четкий абзац, где герой говорит главное. Но именно этот абзац меня и зацепил. И текст рваный, ассоциативный мой. На мой взгляд, это вообще не живой человек, а собирательный образ парня от 20 до 30 лет.
Этот парень мог воевать и в 1812 году, и во Вторую мировую, и в чеченскую кампанию - когда угодно. Он, как в песне у Высоцкого, нужные книжки в детстве читал. В нем есть то, что мешает убежать или притвориться мертвым, взять и не приехать на разборки, когда зовут. Можно назвать это моралью, совестью, принципами, что в тебя заложила мама. Он пытается понять, что произошло с ним, он резко повзрослел. «Я попробую жить. Вот моя война», - говорит он.
На войне есть немцы, есть наши. Это жутко, но ясно. А для меня со временем противник все менее ясен, все более размыт. Проясненный, явный конфликт сегодня редкость, почти роскошь.
- Про твою работу в «Фантомных болях» писали, что ты там - единственный герой, у которого есть совесть. С просьбами побыть героем часто подходят?
- Когда поступал в институт, меня воспринимали как характерного артиста - были очень оттопыренные уши. Потом с ними что-то произошло, и они стали прижиматься. Побыть героем… Огромное количество фактурных «героев» героями при этом не являются. Герой для меня - поставленный в сложные условия человек. Он должен победить или проиграть, но сделать предначертанное. Как в «Пролетая над гнездом кукушки» Мак Мерфи говорит, не сумев поднять плиту: «Я хотя бы попытался». Идеальным киногероем считаю Рассела Кроу. Он герой везде - в «Гладиаторе», «Играх разума», «Своем человеке». Он настолько правдоподобен, что, даже проигрывая, выигрывает.
- Твои герои-разведчики - потенциальный корм для гламурных журналов, как стало с командой «9 роты». Ты живешь по законам глянцевого медиарынка?
- Нет, потому что не предлагали. У любого артиста в контракте есть пункт, согласно которому он участвует в фотосъемках после премьеры, вот и все. По одной этой причине я буду вставать под фотокамеры и не буду говорить, что это противно моим принципам. Другое дело, что в интервью я буду говорить то, что считаю нужным, и тут меня никто не заставит.
Мне нравится актер Эдвард Нортон. Я не знаю ничего про его личную жизнь. Знаю, что есть такой актер, и люблю фильмы с его участием. Такая позиция мне близка.
Как-то я смотрел «Культурную революцию» с Романом Виктюком и Павлом Санаевым. Тема была – «Нормально ли быть дураком в современном мире?». Мне понравилось, о чем они говорили. Я бы хотел в такой истории поучаствовать - и в обсуждении, и сыграть дурака. Все ипостаси дурака мне интересны - юродивый, дурак из-за ситуации, в которую попал, дурак как национальный русский герой.
- Но про тебя никогда не писали таблоиды. Как вы с Нортоном избежали этой ловушки?
- Наверное, я пока, слава богу, не попал к такому продюсеру, который бы занялся пиаром моей личной жизни.
- Ты работал пионервожатым в лагере. На каких отрядах стоял?
- Подменным вожатым стоял на всех, вообще преподавал танцы и вел театральную студию - только поступил в театральный институт, мне было 16 лет. Начальник лагеря попросила поставить с младшим отрядом «Грозу» Островского. И шестилетки на полном серьезе играли - это стало ходом, «фишкой» спектакля. Катерину играла полубеззубая девочка с роскошными волосами. Читала: «Отчего люди не летают?».
- За что тебя любили дети?
- Даже не знаю, любили ли они меня. Я им все разрешал.
- За что тебя стоит любить как актера?
- У меня есть неприятная для многих черта. Если партнер относится к работе менее серьезно, чем я, я его долбаю. Без моего долбания результата, как правило, не выходит. За это меня стоит ценить.
Я обучаемый. Наше общение с режиссером Зайцевым на втором «Диверсанте» началось с того, что мы крепко поругались. Я не хотел выполнять его задачу. Он сказал: «Но я тоже смогу тебя чему-нибудь научить!». А из меня, как только мне покажется, что ошибаюсь, лезет комплекс отличника. Вот так - отличником никогда не был, а комплекс имею. Развит он во многом благодаря моему педагогу Владимиру Петрову. Второй мой педагог, Лев Стукалов, - ученик Товстоногова, однокурсник Камы Гинкаса, поэтому мы с Керученко и сошлись. Стукалов запомнился тем, что пропагандировал любовь к процессу, но всегда добивался результата. Учил он жестко. У нас практически не было выходных за четыре года. Когда кто-то заикнулся, что хорошо бы постирать белье, он сказал: «Завтра все работают, а Леша отдыхает, стирает трусы». Больше про выходные никто не заговаривал.
Важным уроком театральной педагогики стал год репетиций в театре Анатолия Васильева в спектакле Владимира Берзина «Сердце не камень» по пьесе Островского. Берзин довел меня до сумасшедшего состояния. Там история похожа на лесковскую «Леди Макбет Мценского уезда». Старый муж, молодая и красивая набожная хозяйка, приказчик, на которого она положила глаз, и она ему тоже нравится. Ситуация дележа наследства: хозяйский племянник предлагает приказчику подставить хозяйку, чтобы все наследство досталось ему, предлагает поделиться. Берзин спрашивает меня: «А ты бы подставил?». Нет, говорю, не подставил бы. Он начал расспрашивать меня про мою жизнь… И снова переспрашивает: не подставил бы? И расставляет факты моей жизни таким образом, что я понимаю: да, подставил бы. Тут же Берзин тасует факты моей жизни так, что я понимаю: нет, не подставил бы - и так несколько раз. Крутил меня часа два. После чего я сказал: «Я не знаю». «Вот и он не знает», - сказал Берзин. На том репетиция и закончилась.
После театрального института для меня было совершенно невдомек, что можно не знать и в этом существовать. Мне обязательно нужно было дать ответ. Не мог расслабиться и сказать: я не знаю. Мне до сих пор надо этому учиться.
- Ты читаешь много сценариев. Что можно сказать о нашем времени, отраженном в них?
- Если коротко о сценариях - больше половины прочитанных мною сценариев можно было и не писать. Не хватает написанной сегодня книги «Герой нашего времени». А это, по-моему, человек, несмотря на бешеную агрессивную жизнь, сохраняющий что-то человеческое.
В самом конце года я, возможно, стану сниматься у режиссера Алексея Балабанова в фильме о развале лесной охраны в стране. Натурные съемки будут проходить в Вологодской области. Хотя, как мне сказали, на Вологодчине лесную охрану местные власти практически полностью сохранили в виде лесхозов, но там съемкам будет способствовать очень богатая природа. И консультантом фильма будет Олег Коротаев, талантливый журналист, бывший главный редактор газеты «Вологодский лес» - брат великого русского поэта Виктора Коротаева, с любовью и мастерством воспевавшего российский лес. И мой герой будет искренне недоумевать: почему нынешнее руководство страны разваливает лесное хозяйство Отечества, создаваемое неимоверными усилиями поколений российских лесников более 200 лет? И в одиночку, чуть ли не партизанскими методами мой герой станет вести борьбу против «черных лесорубов». Это его война, в которой нет окопов, но трудно, порой, разобраться, где «свой», а где - «чужой». Вот в ней, своей будущей роли, лично я и вижу настоящего героя нашего времени, на которого должны равняться чиновники из Рослесхоза…
- И все же ты много снимаешься в фильмах про войну. Не выносишь гражданской жизни?
- Тема меня нашла, не я ее искал. По-моему, лучше сниматься в фильмах про войну, чем в сериале «Не родись красивой». Хотя я уже знаю, какой репликой все всегда кончается: «Ладно, разберемся, вперед». Это уже невозможно, конечно. Теперь я хочу… «Матч-пойнт» Вуди Аллена.
- Как может выглядеть «матч-пойнт», теннисный выигрыш по очкам, в карьере актера или танцовщика? Ведь ты, я слышал, прекрасно танцуешь, чемпион СНГ по современным танцам. Где научился?
- Моя мама - мастер международного класса по бальным танцам, тетя - педагог в студии современного танца, поэтому я на паркете с детства, работал танцором в ночных клубах. А что касается «матч-пойнта»… Шарик сыграет в мою пользу, когда мне удастся переубедить продюсеров, что, кроме «героев войны», я способен на многое. Надеюсь, в фильме Балабанова про лесное хозяйство, где мне предстоит сыграть лесника, мне это удастся доказать…
- Существует ли для тебя особенность национального героя? Что такое - быть мужчиной в нашей стране?
- Тема личности и госмашины в России будет много лет актуальной. Даже при демократизации. В подкорке у россиянина сидит: государство в первую очередь, я - во вторую. Как только это сформулировано, происходит подмена, потому что государство - это чиновники. Значит, именно они - в первую очередь, мы - во вторую. Оказывается, речь идет о конкретных слоях, желающих иметь возможность жить так, как они хотят. В ущерб остальным.
А мужчиной везде и всегда быть трудно. Нас учили в институте, что в 70-е и 80-е годы у сценаристов интересней всего получался женский характер. Мужчина больше завязан социально, если он не идет на компромисс, - не выживает в тоталитарном режиме. Когда на экране появлялся бескомпромиссный герой, в него не верили. А в женский - напротив. И это именно женщины вылезали вперед и кричали: «Мы не позволим зарплату не платить!». А мужики молчали. Ты же сам видел по телевизору! Бабы могли позволить себе хлопнуть дверью, у них еще что-то оставалось, помимо общественного.
- Твой портрет из «9 жизней Нестора Махно» - огромный, в раме, при погонах и фуражке - домой, наверное, взял?
- Мне его подарили, а я его потерял. Украли, наверное. Ведь не только лес в нашей стране сегодня воруют!
- А нет ли у тебя страха перед странной, непонятной современностью?
- Страха нет. Может, сегодняшний день чувствуешь хуже, чем прошлое, уже как-то осмысленное, эмоционально пропущенное через тебя. Но подсознательно всегда ищешь ответы на вопросы, мучающие тебя сегодня. Современность не кажется мне непонятной. Просто нет возможности отойти чуть-чуть… Дистанции не хватает. Если я что-то услышал сегодня, для меня - это газета. А если вспомню, как пахли отсыревшие деревянные заборы осенью в моем детстве, для меня это уже что-то отлежавшееся, заставляющее работать фантазию. Прошлое всегда грустнее, оно теребит душу. Современность - рациональней. Человек подсознательно предпочитает прошлое, потому что оно не возвращаемо, как утраченная жизнь…
- Наше интервью будет опубликовано в марте, месяце Любви и Весны. Что бы ты хотел пожелать читательницам « Нашей жизни»?
- Крепкого здоровья, любви близких, верных и надежных друзей, упорства в достижении целей и толстого кошелька в день получки. Пусть молодость вашего, дорогие женщины, сердца всегда оберегает вас от духовной старости!..
Беседу вел Владимир Петухов, специально для «Нашей жизни», г. Санкт-Петербург
