15 февраля мы, по традиции, отмечаем День памяти воинов-интернационалистов. Год 2014-й для ветеранов афганской войны - год юбилейный. 25 лет назад, 15 февраля 1989 года, из Афганистана были выведены советские войска. Закончилась афганская война, длившаяся 9 долгих лет. Помощь «братьям-афганцам» обернулась для Советского Союза большими потерями. Сегодня мы чтим их память, священную память воинов, с честью выполнивших свой интернациональный долг в чужой стране… А те, кто вернулся из горячего пекла Афганистана, для нас, не нюхавших пороха, не знающих, что такое гранатометный обстрел или внезапный налет душманов, без сомнения, герои.
Своим боевым прошлым ветераны-афганцы делятся, как правило, неохотно. Очень немногих удается уговорить рассказать о службе в Афганистане. Сегодня о своих боевых буднях в составе войск ограниченного контингента в Республике Афганистан вспоминает ветеран военной службы, майор запаса Виктор ХАБАРОВ:
- Виктор Иванович, когда и как для Вас началась эта война?
- Военные действия в Афганистане начались в конце 1979 г., когда я учился на втором курсе Алма-Атинского высшего командного училища имени маршала СССР И.В. Конева (сейчас это военный институт сухопутных войск Республики Казахстан). Училище занималось подготовкой горнострелковых подразделений. Так что условия нашей жизни во время учебы были, скажем так, максимально приближены к условиям службы в Афганистане. Естественно, хотелось проверить навыки обучения в реальных боевых условиях, поэтому в 1982 году, после окончания училища, я - командир взвода мотострелкового подразделения - стал проситься на службу в Афганистан. Но оказалось, что попасть туда не так просто – из офицеров брали только тех, кто состоял в рядах КПСС и имел опыт службы. Поскольку я не имел пока ни того, ни другого, пришлось мне ехать служить по распределению на Дальний Восток, в г. Хабаровск. Отслужив там три года, во время которых и опыт приобрел, и в партию вступил, я снова подал рапорт о переводе в Афганистан, и в сентябре 1985 года туда был направлен.
- Где пришлось служить?
- Я был направлен в провинцию Кундуз, в 149-й гвардейский мотострелковый полк, который в 1989 году выходил одним из первых из республики. Кундуз находится на севере Афганистана, местность равнинная, так называемая «зеленка», там даже сосны росли, правда, мелкие, кривоствольные. Собственно, база и штаб полка находились в Кундузе, а я попал по распределению в 3-й мотострелковый батальон - на должность командира мотострелкового взвода. Батальон располагался в провинции Баглан, это в 120-ти км южнее в направлении советско-афганской границы по дороге Кундуз-Пули-Хумри.
- И сразу же с головой окунулись в боевые будни?
- Естественно. Прибыв в батальон, я получил назначение в 7-ю роту, а рота располагалась примерно в 40 км от основной базы батальона - на базе сахарного завода. Основной нашей задачей было обеспечение охраны и обороны дорог, которые соединяли сахарный завод с основной трассой Кундуз-Пули-Хумри. Пропускали автомобильные, бронированные колонны по этой дороге, обеспечивали сохранность грузов и техники. Этот завод для моджахедов был лакомым кусочком, они постоянно пытались его захватить. Река там рядышком протекала. Но пить из нее или набирать воду было запрещено, «духи» могли ее отравить. Такие случаи бывали.
- Там и прослужили все два года?
- Если бы. Уже в начале октября нам поставили задачу на выход и на закрепление вдоль этой дороги сторожевых застав. Нашу заставу предполагалось закрепить на ул. № 9 города Баглан. Улицей это, конечно, трудно назвать, это некое направление, по обеим сторонам которого стояли глинобитные дувалы – дома, в которых проживало местное население.
При закреплении на местности приняли бой с «духами». Но силы были неравными, мы задавили их огнем артиллерии и танков. В результате сторожевую заставу мы поставили. После закрепления начали возводить инженерные и фортификационные сооружения, капониры для боевой техники, укрытия для личного состава и все остальное. Причем практически все строилось руками солдат из подручного строительного материала – песка, глины, соломы.
- Что из себя представляла сторожевая застава?
- Это своего рода крепость. Сначала с помощью инженерной техники делалась обваловка, то есть сооружался земляной вал, за которым можно было укрыться в первоначальный период. Потом прямо на валу делали капониры для боевой техники, которая несла боевое дежурство. Следом транспортом были доставлены и установлены на землю 40-футовые контейнеры. Снаружи для противопульной защиты сооружения были закрыты саманным кирпичом. Потом высота этих глиняных стен была доведена до 1,5 метра. Далее это сооружение выросло в 3-этажную башню. На третьем этаже поставили зенитную установку - скорострельное оружие с серьезным эффектом поражения. «Шайтан-машина» - так называли ее душманы.
- А местное население как к вам относилось?
- Местное население рядом с нами было в основном представлено выходцами из Советского Союза. Так получилось, что бай (предводитель) соседнего кишлака (с восточной стороны) был выходцем из Узбекистана. По-русски говорил прекрасно. У него все родственники проживали в Узбекистане, он общался с ними постоянно. По большому счету, конфликтов у нас с этим кишлаком не создавалось. Была с ними даже некая договоренность «о ненападении». Зато с другой стороны дороги, с западной, бывали проблемы. Там находилось враждебное нам население. Располагался тот кишлак далековато, все подступы с той стороны просматривались, и в случае диверсии все попытки тут же пресекались. Но все равно на этой земле мы чувствовали себя чужаками. Население днем могло продавать тебе хлеб, а ночью, откопав автомат, обстреливать наши позиции. Так что все время приходилось быть настороже.
- Во время службы Вы получили осколочное ранение и контузию. Как это случилось?
- Кроме сторожевой заставы на нашем участке дороги мы периодически выставляли подвижные посты на БМП или БТР. На нашей «башне» оставались дежурные, а мы проверяли подвижные посты на дороге. Во время очередной проверки нас обстреляли из гранатомета. Из экипажа моей машины пострадал только я. Очнулся в пути, лежу в машине, спрашиваю: «А что я тут делаю?» А мне бойцы говорят: «Да вы на себя посмотрите…» Ну, я посмотрел – весь в бинтах и в крови. Позже в госпитале из меня вынули 48 осколков… После месяца «больничного отдыха» вернулся обратно на заставу. А там ребята уже баню построили, колодец с питьевой водой вырыли.
- Что скажете про личный состав взвода?
- Боевые, хорошие ребята. Кстати, взвод у меня был многонациональный, я единственный из них был русский. Бок о бок служили туркмены, таджики, узбеки, чеченцы, ингуши, даже были горный алтаец и кумык, белорусы, украинцы, киргизы. Хлеб пек туркмен, поваром был узбек, причем потом выяснилось, что он был шеф-поваром в ресторане «Москва» в Ташкенте. Он долго это скрывал, но потом, когда узнали, такие блюда там готовил из ничего буквально. Старшина завозил нам консервы, картошку, макароны, муку, крупы, масло. А вот холодильников не было. Электричества никакого, пользовались керосиновыми лампами. Когда обжились, появились бензиновые лампы. Жили дружно. Одно дело делали. Вот был случай. Машина вышла из строя. Молодой механик-водитель невнимательно осмотрел машину перед дорогой, не учел неисправностей и в ходе движения двигатель «запорол». Но утром машина пошла в путь с другим двигателем. За ночь его переставили. А что делать? Нужно было любой ценой выполнять задачу.
- Что еще вспомните о службе?
- Все время находились в состоянии боевой готовности. В сутки спали по 2-3 часа. Остальное время - на ногах, настороже. Речь же шла о сохранности грузов и техники автоколонн, которые проходили по нашему участку дороги. Мы, можно сказать, в «тепличных» условиях служили – вода питьевая своя была, баня, а были батальоны, которые придут в полк, сходят в баню и обратно в горы. Пусть у нас и потише было, но все же и нам доставалось…
За службу в Афганистане Виктор Иванович Хабаров был удостоен высокой боевой награды – награжден орденом Красной Звезды. Сегодня в Бабаевском районе проживают около 40 ветеранов афганской войны. Многие из них имеют боевые награды, в том числе и медали «От благодарного афганского народа».
Оксана Елисеева
Своим боевым прошлым ветераны-афганцы делятся, как правило, неохотно. Очень немногих удается уговорить рассказать о службе в Афганистане. Сегодня о своих боевых буднях в составе войск ограниченного контингента в Республике Афганистан вспоминает ветеран военной службы, майор запаса Виктор ХАБАРОВ:
- Виктор Иванович, когда и как для Вас началась эта война?
- Военные действия в Афганистане начались в конце 1979 г., когда я учился на втором курсе Алма-Атинского высшего командного училища имени маршала СССР И.В. Конева (сейчас это военный институт сухопутных войск Республики Казахстан). Училище занималось подготовкой горнострелковых подразделений. Так что условия нашей жизни во время учебы были, скажем так, максимально приближены к условиям службы в Афганистане. Естественно, хотелось проверить навыки обучения в реальных боевых условиях, поэтому в 1982 году, после окончания училища, я - командир взвода мотострелкового подразделения - стал проситься на службу в Афганистан. Но оказалось, что попасть туда не так просто – из офицеров брали только тех, кто состоял в рядах КПСС и имел опыт службы. Поскольку я не имел пока ни того, ни другого, пришлось мне ехать служить по распределению на Дальний Восток, в г. Хабаровск. Отслужив там три года, во время которых и опыт приобрел, и в партию вступил, я снова подал рапорт о переводе в Афганистан, и в сентябре 1985 года туда был направлен.
- Где пришлось служить?
- Я был направлен в провинцию Кундуз, в 149-й гвардейский мотострелковый полк, который в 1989 году выходил одним из первых из республики. Кундуз находится на севере Афганистана, местность равнинная, так называемая «зеленка», там даже сосны росли, правда, мелкие, кривоствольные. Собственно, база и штаб полка находились в Кундузе, а я попал по распределению в 3-й мотострелковый батальон - на должность командира мотострелкового взвода. Батальон располагался в провинции Баглан, это в 120-ти км южнее в направлении советско-афганской границы по дороге Кундуз-Пули-Хумри.
- И сразу же с головой окунулись в боевые будни?
- Естественно. Прибыв в батальон, я получил назначение в 7-ю роту, а рота располагалась примерно в 40 км от основной базы батальона - на базе сахарного завода. Основной нашей задачей было обеспечение охраны и обороны дорог, которые соединяли сахарный завод с основной трассой Кундуз-Пули-Хумри. Пропускали автомобильные, бронированные колонны по этой дороге, обеспечивали сохранность грузов и техники. Этот завод для моджахедов был лакомым кусочком, они постоянно пытались его захватить. Река там рядышком протекала. Но пить из нее или набирать воду было запрещено, «духи» могли ее отравить. Такие случаи бывали.
- Там и прослужили все два года?
- Если бы. Уже в начале октября нам поставили задачу на выход и на закрепление вдоль этой дороги сторожевых застав. Нашу заставу предполагалось закрепить на ул. № 9 города Баглан. Улицей это, конечно, трудно назвать, это некое направление, по обеим сторонам которого стояли глинобитные дувалы – дома, в которых проживало местное население.
При закреплении на местности приняли бой с «духами». Но силы были неравными, мы задавили их огнем артиллерии и танков. В результате сторожевую заставу мы поставили. После закрепления начали возводить инженерные и фортификационные сооружения, капониры для боевой техники, укрытия для личного состава и все остальное. Причем практически все строилось руками солдат из подручного строительного материала – песка, глины, соломы.
- Что из себя представляла сторожевая застава?
- Это своего рода крепость. Сначала с помощью инженерной техники делалась обваловка, то есть сооружался земляной вал, за которым можно было укрыться в первоначальный период. Потом прямо на валу делали капониры для боевой техники, которая несла боевое дежурство. Следом транспортом были доставлены и установлены на землю 40-футовые контейнеры. Снаружи для противопульной защиты сооружения были закрыты саманным кирпичом. Потом высота этих глиняных стен была доведена до 1,5 метра. Далее это сооружение выросло в 3-этажную башню. На третьем этаже поставили зенитную установку - скорострельное оружие с серьезным эффектом поражения. «Шайтан-машина» - так называли ее душманы.
- А местное население как к вам относилось?
- Местное население рядом с нами было в основном представлено выходцами из Советского Союза. Так получилось, что бай (предводитель) соседнего кишлака (с восточной стороны) был выходцем из Узбекистана. По-русски говорил прекрасно. У него все родственники проживали в Узбекистане, он общался с ними постоянно. По большому счету, конфликтов у нас с этим кишлаком не создавалось. Была с ними даже некая договоренность «о ненападении». Зато с другой стороны дороги, с западной, бывали проблемы. Там находилось враждебное нам население. Располагался тот кишлак далековато, все подступы с той стороны просматривались, и в случае диверсии все попытки тут же пресекались. Но все равно на этой земле мы чувствовали себя чужаками. Население днем могло продавать тебе хлеб, а ночью, откопав автомат, обстреливать наши позиции. Так что все время приходилось быть настороже.
- Во время службы Вы получили осколочное ранение и контузию. Как это случилось?
- Кроме сторожевой заставы на нашем участке дороги мы периодически выставляли подвижные посты на БМП или БТР. На нашей «башне» оставались дежурные, а мы проверяли подвижные посты на дороге. Во время очередной проверки нас обстреляли из гранатомета. Из экипажа моей машины пострадал только я. Очнулся в пути, лежу в машине, спрашиваю: «А что я тут делаю?» А мне бойцы говорят: «Да вы на себя посмотрите…» Ну, я посмотрел – весь в бинтах и в крови. Позже в госпитале из меня вынули 48 осколков… После месяца «больничного отдыха» вернулся обратно на заставу. А там ребята уже баню построили, колодец с питьевой водой вырыли.
- Что скажете про личный состав взвода?
- Боевые, хорошие ребята. Кстати, взвод у меня был многонациональный, я единственный из них был русский. Бок о бок служили туркмены, таджики, узбеки, чеченцы, ингуши, даже были горный алтаец и кумык, белорусы, украинцы, киргизы. Хлеб пек туркмен, поваром был узбек, причем потом выяснилось, что он был шеф-поваром в ресторане «Москва» в Ташкенте. Он долго это скрывал, но потом, когда узнали, такие блюда там готовил из ничего буквально. Старшина завозил нам консервы, картошку, макароны, муку, крупы, масло. А вот холодильников не было. Электричества никакого, пользовались керосиновыми лампами. Когда обжились, появились бензиновые лампы. Жили дружно. Одно дело делали. Вот был случай. Машина вышла из строя. Молодой механик-водитель невнимательно осмотрел машину перед дорогой, не учел неисправностей и в ходе движения двигатель «запорол». Но утром машина пошла в путь с другим двигателем. За ночь его переставили. А что делать? Нужно было любой ценой выполнять задачу.
- Что еще вспомните о службе?
- Все время находились в состоянии боевой готовности. В сутки спали по 2-3 часа. Остальное время - на ногах, настороже. Речь же шла о сохранности грузов и техники автоколонн, которые проходили по нашему участку дороги. Мы, можно сказать, в «тепличных» условиях служили – вода питьевая своя была, баня, а были батальоны, которые придут в полк, сходят в баню и обратно в горы. Пусть у нас и потише было, но все же и нам доставалось…
За службу в Афганистане Виктор Иванович Хабаров был удостоен высокой боевой награды – награжден орденом Красной Звезды. Сегодня в Бабаевском районе проживают около 40 ветеранов афганской войны. Многие из них имеют боевые награды, в том числе и медали «От благодарного афганского народа».
Оксана Елисеева
